Маша Корнилова: «Мне очень важна дружба с самой собой»

Интервью #людиSDE

Интервью берет Анна Турчанинова, расшифровка Мария Лузина

АТ: Мы снимаем Машу Корнилову в школе «Самолет» в учительской, у них есть учительская! Смотрите, что здесь находится – запасные дети, скелет, чайник, это у них называется лаунж-зона для учителей. Машу мы представляем в рубрике «Люди свободного образования». И мы начали разговор с «концепции ничто, люди все».

МК: Да, можно сказать, что у нас есть какие-то там реперные точки, внутренний стержень, этические общечеловеческие подходы. Но дальше мы смотрим по ситуации. Мне важно, чтобы это былао не школа моего имени, не школа какого-то направления, не Монтессори и т.д. Это школа, которая делается теми людьми, которые здесь и сейчас работают. Есть, конечно, идеологи и главные продвиженцы, но нет диктата. Каждый входящий начинает ее изменять.

АТ: Ну а что такое вообще школа?

МК: Для меня это, конечно, место, в котором ребенка знакомят, сдруживают с движением к получению знаний (слово «образование» мне не нравится), с погружением в культуру, науку. Это личный путь знакомства.

АТ: А почему это нужно в выделенном месте делать?

МК: Скорее всего потому, что очень тяжело организовать невыделенное место. Например, у домашников (для меня лично, опять же, тысячу раз повторю, что это мое личное мнение и каждый делает школу своих личных мнений, на самом деле), мне кажется, что не хватает «длящейся» группы детей. Они говорят: «Мы организуем своё, у нас есть друзья, мы собираемся под кружки». Да, это все правильно, но! Мы в мире потом будем встречаться с такой группой, которую ты не выбирал. Хорошо, если ты хозяин бизнеса и нанял всех четко под себя. Хорошо, если ты ушел в какой-то бизнес, где в целом собрались клёвые люди. Но всегда будут разные люди, не обязательно какие-то там скучные или раздражающие, они просто другие, но за это они тебе и будут казаться скучными и раздражающими. И неплохо бы иметь опыт, как с ними делать дело.

АТ: Ты сначала сказала, что это выделенное место для культуры и науки, а теперь ты горишь о социальном аспекте.

МК: Несомненно, потому что наша идея, самолетовская, в том, что образование неотделимо от жизни. Ты все равно образовываешься: через группу, через социум. В дальнейшем может тебе надо будет где-то поучиться, ты зайдёшь в библиотеку - там библиотекарь (если вообще библиотеки останутся). Мир-то неразделим, а изучается он искусственным выделением каких-то направлений. Выделением русского – это изучается как русский, хотя нет в мире как бы русского отдельно. Это просто упрощение для изучения. Конечно, в образовании есть смысл – это его применение в жизни, в социуме, понимание междисциплинарных связей, целостной картины, что без творчества не получится науки, без науки не получится творчества. На некоторое время, на уроке например, это разбирается, а потом должно быть снова собрано.

АТ: Ясно. Давай немного про тебя: а почему ты решила этим заниматься?

МК: Я занималась 20 лет «Смешариками», горя не знала.

АТ: А ты что закончила, какой ВУЗ?

МК: Я закончила педагогический, я школьный психолог.

АТ: О, ну вообще кошмар Сколько тебе лет? Откуда ты родом?

МК: 45 будет. Я отсюда, из Питера. Училась в самой обычной питерской школе, и вдруг захотела перейти… Кстати, это был опыт свободного образования! А я даже не понимала…Я хотела стать биологом, и в восьмом классе решила перейти в другую, биологическую, школу при Универе. Я перевела сама все документы, перешла в эту школу, там было все хорошо, прекрасно, но через два дня я поняла, что не хочу туда ходить, и стала прогуливать. Я прогуливала месяц. До этого я была отличница, которая все посещала, потом проявила самость, потом проявила обратную самость. Мама только удивлялась. У меня мама (вот что хорошо, может быть это тоже к этому привело: она никогда ни на какие кружки не направляла, ничего) только удивлялась, говорила: «Ну как-то ты же столько документов принесла, так прямо через два дня обратно…» Я ревела, страдала, но меня никто ни на что не заставлял, поэтому через месяц я забрала документы и перенесла их обратно в свою школу. У меня был такой порыв туда-обратно. Это кстати, очень клёво, с одной стороны. Интересный такой кейс, как раз для свободного образования: «девочка, как-то думай прежде чем что-то делать».

АТ: Мы запомним этот термин «обратная самость»

МК: Да, туда-сюда. Я имею право поболтаться. Захочу- переведусь, это очень большую уверенность дает… Так почему я занялась школой? Я очень любила «Смешариков»…

АТ: Нет, стоп, еще ты в ВУЗ пошла, на школьного психолога.

МК: Да, в педагогический ВУЗ, наш, имени Герцена. Совершенно случайно пошла, потому что у нас выпускные экзамены из школы считались вступительными. Я собиралась либо в ВУЗ, либо пирожками торговать. Пошла в институт, сначала год отучилась на дефектологии. А потом (это было время экспериментов, я в 97 году выпустилась, все вокруг рушилось и перестраивалось) у нас организовали новый какой-то факультет «психология человека», я пошла туда, доучилась и стала школьным психологом.

АТ: И потом не пошла в школу?

МК: Пошла, правда я занималась преподаванием английского практически весь институт, и все были уверены, что вот кто-кто, только Корнилова пойдет в бизнес. А я пошла в школу, в 30ю гимназию, довольно известную математическую гимназию, потому что писала работу в конце института по одаренным детям, а там были одаренные дети. Осталась там на год школьным психологом. Они тогда вообще только введены были в школу - все завучи, директора заходили, ты могла быть пигалицей-пигалицей, а они на тебя смотрели: «Ооо, психолог, а что они делают?» Я почему ушла оттуда? Интересный момент. Я сидела, консультации оказывала, и в какой-то момент пришла одна мама - проблемы с ребенком. А я пигалица! У меня опыта нет, но я то посоветовала, се посоветовала. И вдруг она приходит через неделю: «У меня все наладилось - с ребенком наладилось, с мужем, вот вам все конфеты мира, у вас великое будущее». И вот не знаю, что меня спасло, я вдруг поняла: «Ну какой я гениальный психолог! Мне лет-то сколько? Не бьется это, у нее муж, двое детей, у меня ни мужа, не детей, но я ей насоветовала из книжек. Сработать-то сработало, но мне надо спасаться». И я ушла, потому что, знаешь, мне всегда очень важна была дружба с самим собой. Знаешь: знай свое место сам. Не ведись ни на восхваления, ни на лишнюю критику. То есть не только не надо из-за критики плакать, но и особо внимательно относиться к восхвалению, потому что так купишься значительно быстрее.

АТ: Это у тебя все из-за Питера, Черной речки: «Поэт, не дрожи любовью народной…»

МК: Да, проникло в меня это болото питерской интеллигенции, теперь не могу по-другому.

После школы я сразу пошла в издательский отдел издательства «Питер», была руководителем детской редакции. Я стала сразу начальником, я всегда была только начальником. Я была руководителем креативного отдела, детские настольные печатные игры мы делали два года - ходилки, бродилки. А потом прямо у меня на глазах в этой на печатной фирме стали образовываться «Смешарики», и я ушла на какое-то время в еще одно детское издательство, и вернулась делать издательский проект «Смешариков» с «Просвещением». Уехала на год в Москву. Я была руководителем издательского отдела, и главным редактором одновременно. Я вообще значилась всегда главным редактором «Смешариков», но формально это неправильно. Я была главным редактором издательского отдела в чем-то, поскольку занималась все время текстами, я помогала скорее в таких PR или представительских текстах. Я не имею на самом деле никакого отношения к самим мультикам, это делала прекрасная гениальная команда, но меня там не было. Поэтому главный редактор «Смешариков» - немного нечестное название. У нас изначально была маленькая команда, там должности просто распределились, нас было человек 15.

АТ: А почему ты еще не миллионер, мне кажется, там все миллионеры?

МК: На самом деле в «Смешариках» продюсер реально ими болел, и все деньги, которые зарабатывались, спускались в основном на самих же «Смешариков». То есть это был блеск и обаяние буржуазии в смешариковском виде. Деньги не были их идеей, но видишь – имидж есть.

АТ: Ты работаешь там еще?

МК: Да, я работаю, издательство «Умная Маша» - это мой бизнес, я совладелец.

АТ: А, то есть это издательство «Умная Маша» тоже связано как-то со «Смешариками»? Кстати, название – супер!

МК: Мне подарили его, ну то есть его придумал креативщик. Без ложной скромности, мы - единственное детское издательство на рынке, которое занимается книгами по анимационным брендам, специализируется на этом. Что интересно, с точки зрения креатива, зачастую если правильно делается издательское направление, оно обогащает бренд так же, как мультик. Это статика, и многие зашли в «Смешариков» через книги, даже не зная мультиков.

АТ: Расскажи, как у тебя распределяется работа: сколько ты дней работаешь в школе, сколько в издательстве?

МК: Сейчас я больше работаю в школе, потому что я за 8 лет смогла отстроить команду, я прямо молодец. Они очень большой объем делают без меня.

АТ: Ты в офис вообще ходишь?

МК: Хожу, наверное, один - два раза в неделю. Решаю какие-то стратегические вопросы, проверяю все сданные макеты, смотрю что нужно улучшить глобально. Я делаю сложные проекты - например, если у нас проект с Минфином, с Министерством образования, то очень часто этим занимаюсь я, чтобы не выбивать людей из стандартной работы. Потому что если я сниму кого-то с журнала – у меня полетит журнал. Я помню адский ужас, когда в одном из проектов мне достались восполняемые источники энергии, надо было рассказать про ядерный синтез. Я гуманитарий, я не то, что не знаю этой темы, я даже большинства терминов не понимаю. И вот я сидела 2 месяца и познала ядерный синтез. Слава Богу, у меня хорошее забывание! Я даже стала шутить какие-то эти физические шутки, меня понимали ядерщики, я как-то называла вот этот уран такой-то с ураном таким-то, хахаха. Я даже не могу сейчас вспомнить эту шутку, я ее один раз произнесла и не поняла, как это со мной произошло… Еще я делаю новые проекты, все стартапы в издательском направлении, а сейчас мы выходим из только издательского в целом в креативное: делаем образовательные подкасты. Я вообще сейчас хочу выходить и с этой стороны в образовательное направление.

АТ: Ясно. Итак, издательство- твой бизнес, а школа?

МК: Школа тоже бизнес, только школа – это другой тип бизнеса.

АТ: А как в этом бизнесе с маржинальностью, вообще на школе разве можно заработать?

МК: На школе можно заработать, если все правильно выстроить.

АТ: В смысле на оборотах, когда она станет больше?

МК: Когда она вернет начальные вложения, ты начнешь на ней зарабатывать. Но первые лет пять – это только возврат вложений.

АТ: Насколько я знаю, в основном все эти проекты работают в лучшем случае в ноль сегодня, а откуда происходит возврат вложений? У тебя вот сейчас есть возврат уже? Школа началась только с сентября, ты считала бизнес-план?

МК: Про возврат сейчас я точно не знаю, надо посмотреть. Но да, я считала, это бизнес, я не занимаюсь не бизнесом. Хотя лучше давай предпринимательство это назовем. В бизнесе очень большая ориентация на деньги, но не всегда выгодой являются деньги. У меня например двое детей пристроено в отличную школу.

АТ: Да я не спорю, просто тогда не говори мне про возврат инвестиций.

МК: Но я собираюсь вернуть инвестиции. У меня есть план.

АТ: А ты сама деньги считаешь?

МК: Да, я сама считаю деньги 20 лет. Понимаешь, у меня есть такая позиция, что деньги- это мерило значимости, ну кроме запредельных отраслей типа киллеров или продажи нефти. Проект должен быть сделан так, чтобы энергию, которые люди от него получают, они легко обменяли на что-то, например на деньги. Если я делаю хорошую вещь, то эту единицу обмена ты мне несешь легко, потому что ты получаешь хороший обмен, например, ты гарантированно получаешь ребенка в хорошем месте, не испытывая чувства вины за недоданное образование. Но я не свободная школа, и это очень важный момент.

АТ: Почему? Другой продукт?

МК: Свободные школа это VIP-продажи. Судя по кривой нормального распределения, на свободные школы спрос у единиц. И поэтому этот бизнес очень сложный. Это как сегмент лакшери продавать, я этого не умею.

АТ: VIP продажа- это дорогая продажа, свободные школы не дороже других, может назовем это «точечная продажа»?

МК: Да, точечная.

АТ: Потому что лакшери, VIP сегменты - это по сути те же продажи, но на более высоком уровне, сегментация по качеству и цене. Но мы не можем сказать, что например веганы - это какая-то высшая точка пищевых предпочтений, это другое направление, это будут действительно точечные продажи, но не лакшери.

МК: Собственно говоря, я 20 лет занимаюсь тем, что понимаю народ и пытаюсь этому народу дать чуть больше культуры, но простым языком. Ну вот, например, даже элементарно книги по «Смешарикам»: они писались авторами отдельно, и я всегда говорила: «Представьте, пришла усталая мама или усталый папа, он вообще с трудом добирается до того, чтобы почитать своему ребенку. Пожалуйста, перечитывайте свои прекрасно написанные книги так, чтобы они читались легко. Потому что у него язык будет заплетаться вечером, а он должен сам смеяться».

АТ: С языком донесения понятно, а что если мы делаем какой-то реальный инновационный, совершенно новый продукт, и дело не в том, как о нем рассказывать, а там пропасть, реально огромные различия между нашим предложением и запросами массовой аудитории?

МК: Наверное массовая аудитория все же немножечко не наша, даже для нашей «лайтовой» школы. Например, я поняла, что нельзя рекламировать школу ковровой бомбардировкой. Вот вообще реклама не работает! Надо очень долго готовить потребителей, школа для родителей – это должно быть первое, что должно идти перед школой для детей. Как я теперь понимаю, у нас ну не то чтобы жесткий, но удивляющий многих отбор. Вот этот «Школпросвет» мы из-за чего начали? Делаем просвещение родителей, чтобы выбор был осознанный. Очень много уже понюхали общего образования и им хочется альтернативную школу, но они не знают, как вообще на это смотреть, как проверять. И начинается «мы слову печатному верим» или «слову директора верим». А меня это напрягает, потому что я конечно отвечаю за свои слова, но где-то вычитала недавно, что доверие и доверчивость – это разные вещи. Доверчивость - это я тебе доверяю, и ты теперь за меня ответственный. А доверие - это я тебе доверяю, но за свою безопасность и за свои законные обязательства ответственна я. Вот я за доверие, а не за доверчивость. Я не хочу нести ответственность за то, что я то-то сказала, а все это поняли по-своему. Они тебя поняли, что вот будет такая дисциплина, а оказывается, что поняли неправильно. Поэтому я, например, направляю всех в другие школы и говорю: «Приходите к нам определяться, когда вы прошли не менее трех школ». Более того, я часто выдаю вопросы, которые надо задавать школам. Мероприятия «Школпросвета» мы делаем, чтобы люди как пришли с вопросами, так и не отвлекались, как бы их не повел директор. Я прямо говорю: «Внимание, на данный момент вы обоёваны».

АТ: Отличный термин! К сожалению, мы заканчиваем интервью, потому что Маша торопится. Еще раз спрошу, для тебя этот проект, своя школа - это что?

МК: Новый интерес. Я сделала максимально возможное на издательской ниве Смешариков. Дальше у меня стали рождаться дети, пошел другой интерес, многие же женщины уходят из бизнеса именно из-за детей. И я поняла, что я стою в чистом поле - старое уже не так зажигает, нового нет, а я не умею жить без любви к работе. Это был тяжелый период, меня спасла грудная Леся, окситоцин и т.д. Я стала искать и искала года два, все пробовала, вела вот эти трансформационные игры. Всем рекомендую - просто ищите, не нравится - бросайте, потом оно складывается, это как паззл. Тебе кажется, что ты просто какой-то непостоянный - за одно схватился, за другое. А оно потом все складывается, это прям какая-то красота Вселенной, ты в какой-то момент вдруг понимаешь, почему тебе это одним понравилось, другое другим. У меня все сошлось в школе. И мне снова нравится так же, как в «Смешариках». А самое смешное, что я и в «Смешарики» вернулась с новой силой и ресурсом.